Он сказал – «Поехали!»

 По материалам интервью В. Рощупкина с летчиком-космонавтом СССР,

дважды Героем Советского Союза генерал-майором авиации Павлом Поповичем (1930–2009)

– Павел Романович, давайте начнем раз­говор с политической значимости полета Юрия Гагарина. Он утвердил приоритет нашей страны в космосе.

– Действительно, первый полет в космос имел не только колоссальное техническое, но и политическое значение. Мы, грубо гово­ря, утерли нос американцам. Ведь они тоже готовились к запуску, и Хрущев знал об этом. Журналисты образно писали: «Полет Гагари­на сдвинул Землю с орбиты». Первый спут­ник СССР запустил в 1957 году – всего-то через 12 лет после того, как окончилась не­бывалая по жертвам и разрушениям война. Еще четыре года – и советский человек в космосе.

– А как вы познакомились с Юрием Алек­сеевичем?

– Встретились мы еще в 1959 году, когда начался отбор в отряд космонавтов. Тогда всё было страшно секретно, и для будущих кандидатов называлось туманно: «проходить по теме». Тогда и познакомились, когда «шли по теме».

– По каким критериям вёлся отбор?

– Первое требование было – иметь идеаль­ное здоровье. Мы, молодые, крепкие мужики в возрасте 25–29 лет, проходили всех врачей очень тщательно, целый месяц. Из 20 канди­датов ни у кого не было ни зацепки. Потом по состоянию здоровья нескольких все-таки списали. Некоторые были отчислены за на­рушение дисциплины и режима. Остались и слетали в космос 12 человек. Поначалу же отобрали только шестерых, это были Гагарин, Титов, Николаев, Попович, Быков­ский и – сначала Толя Карташов, но потом его списали, и включили Гришу Нелюбова. То есть, даже не квалификация играла глав­ную роль, а здоровье. Из всех нас с высшим военным образованием были только двое. Володя Комаров окончил военно-воздушную инженерную академию имени Жуковского, а Паша Беляев – военно-воздушную команд­ную академию в подмосковном Монино. Все остальные были со средним образованием. Но все – летчики-истребители. Академик Сергей Павлович Королев и главнокоманду­ющий ВВС Константин Андреевич Верши­нин приняли правильное решение: должны быть летчики.

– У вас и у Гагарина в «докосмическом» периоде жизни много общего …

– Именно так. Мне сразу понравилось, что у нас с ним, несмотря на то, что он моло­же, схожие биографии. Он тоже из простой семьи. Окончил люберецкое ремесленное училище, формовщик, а я – новоцерков­ское, столяр-краснодеревщик. Дальше: после ремесленного училища он пошел в техникум трудовых резервов в Сарато­ве, а я – в Магнитогорске. Он продолжал учиться на металлурга, я – на столяра. Мы оба пошли в аэроклуб, только в разное вре­мя. Для нас с Юрой аэроклуб стал первой ступенькой в небо, а по большому счету и в космос. Оба – офицеры. Когда жизнь нас свела, я был капитаном, а он – старшим лейтенантом.

– В официальных материалах не упоми­налось, что и Гагарин, и вы в детстве были на оккупированной немцами терри­тории …

– Да, оба были в оккупации: я – на Украине, Юра – на Смоленщине. В то время запись в соответствующей графе анкеты могла дорого обойтись, тем более человеку военному. Слава богу, люди с большими звездами на погонах, утверждавшие нас с Юрой в списке первого набора в отряд космонав­тов, во главу угла ставили прежде всего здо­ровье и летный опыт, хотя и моральные каче­ства, разумеется, учитывались.

– Если можно, о технических сложностях полета.

– Долгие годы это была тайна за семью пе­чатями. Начну с того, что космос был со­вершенно неизведанной стихией. Никто не знал, как себя поведет человек, как техни­ка… Разные версии строили. Полет был де­лом очень опасным. Тогда, пожалуй, только Королев четко представлял себе весь риск. Хрущев торопил с запуском, а ракете-носи­телю надо было еще набрать, как говорится, нужную статистику по надежности. Ведь в 1957-м пуск первой ракеты для вывода на орбиту корабля был неудачным … Что касается полета Гагарина, при торможении корабль стал вращаться вокруг своей оси. Другой бы спасовал, а Юра проявил завид­ное самообладание, все сделал как надо.

– Как прошло приземление?

– Обгоревший металлический шар упал на пашню около деревни Смеловка юго-за­паднее города Энгельса на Саратовщине. Неподалеку на парашюте опустился Юрий Гагарин. Именно так, на парашюте, а не вместе с кораблем, как 12 апреля 1961-го года сообщил ТАСС. Долгие годы об этом ни слова не говорили. Видимо, потому что позднее космонавты приземлялись в спу­скаемом аппарате. С Гагариным же решили подстраховаться. Конструкторы сочли, что приземление внутри спускаемого аппарата

будет слишком жестким, и избрали, как им казалось, более безопасный способ посадки. Весь полет был риском, а цена – жизнь. Да, в полете выявились недочеты, но ведь в ко­нечном итоге все это не повлияло на успех.

– А когда появилась система спасения кос­монавтов?

– На кораблях «Союз». На «Востоках» ее не было.

– Какое было самое необычное сообщение Юрия Алексеевича?

– Меня Сергей Павлович перед стартом про­сил держать связь с Юрой. Говорил: «Коро­лев – это хорошо, но если друг будет разгова­ривать, это намного лучше». Я поддерживал связь, он за пять минут проверил всё, успоко­ился и говорит: «Дайте музыку». А я: «Юра, дать тебе «Ландыши?». В ответ он засмеялся, и все вокруг тоже. Кроме начальства. Дело в том, что однажды мы по-своему, по-муж­ски переделали текст этой песни. Переделка была хорошо известна всем нашим. Поэто­му всякий раз, когда звучали «Ландыши», у нас были совершенно другие ассоциации. Начальство, естественно, было не в курсе. В полете постоянно передавались данные о работе ракеты-носителя, потом о выходе на орбиту. И вдруг Юра закричал: «Какая же Земля прекрасная!»... Кстати, перед стартом у нас с Юрой интересные разговоры были.

– О чем же?

– Говорю ему: «Юра, слетаешь, будет слава, своих друзей-товарищей признавать не ста­нешь, задерешь нос…» Он скатился с койки, подбежал ко мне, думаю – неужели драться полезет. А он: «Паша, да как ты такое гово­ришь?». После полета он объездил полмира, и принимали его везде на высочайших уров­нях – и президенты, и королева английская, и политики видные, и партийные руководи­тели. И всюду он вел себя очень достойно. Для нас было удивительно то, что он очень быстро духовно возмужал, повзрослел как человек, как личность, как деятель. С кем он только не встречался и со всеми находил общий язык, держался как посланец великой страны. То есть вырос парень. Для укре­пления престижа государства на междуна­родной арене он сделал больше, чем сотни чиновников. Юра мог говорить очень хоро­шо. Я как секретарь парторганизации и как командир советовал космонавтам: расска­зывайте обо всём, что видите, учитесь гра­мотно и логично выступать, четко излагать мысли. Партийные поручения давал – под­готовить доклады, например. Только чтоб непременно сам, а не кто-нибудь. А то при­дется выступать перед народом, и что?… На самом деле многое идеализируется, а ведь мы такие же простые люди, как все. Есть, как говорится, и достатки, и недостатки. Но я еще раз повторяю: когда меня спрашивают, где было легче – на Земле или в космосе, я всегда говорил: на Земле намного тяжелее. Очень тяжело переносить нервные нагрузки. Но одно дело – на тренировке, а другое – во время официальных встреч и поездок.

– У вашего друга были увлечения?

– Юра много читал, хотя, как вы понимаете, свободного времени у него, да и у всех нас было в обрез. Интересовался и художествен­ной литературой, и исторической. Старшей дочке Лене вслух читал «Маленького принца» Экзюпери. И наверное, не только потому, что это трогательная красивая сказка, а и потому, что Антуан Сент-Экзюпери был близок ему по духу. Как человек, писатель, летчик, знав­ший цену товарищества, прошедший войну… А еще Юра любил играть в волейбол. Было у нас и общее хобби – охота, хотя сам я боль­ше рыбак. Выезжали в калужские леса, тогда еще глухие. Там на краю большой поляны есть деревянный столб с табличкой: «Здесь охотился Юрий Гагарин». Как память…

– Известны слова Ванги: Гагарина выбрали на небесах, чтобы забрать к себе…

– Давайте вспомним не только слова Ван­ги, а и горькую, но справедливую народную мудрость: смерть всегда выбирает лучших. Те, кто хорошо знал Гагарина, долгие годы не могли смириться с его гибелью.

– Если выразиться кратко, то – что, по-Вашему, для человечества Гагарин сегодня?

– Для всех он первый человек, который по­бывал в космосе. Этим гордиться надо, и его жизненным примером. Его улыбку знает и помнит вся планета. А улыбка эта – как знак для нашей страны. Со всеми ее триумфами и трагедиями.

… Юрий Гагарин навсегда останется в на­шей памяти молодым. Он погиб, когда ему было всего 34 года.

По материалам статьи

«Гагарин – знак судьбы страны»,

ВПК № 9 (772) 2019 г.